Ольга Скоробогатова - Поля, Полюшка, Полина... [СИ]

   - Да забирай! - в сердцах сказа старая графиня, - Не нужные они нам!

   - Вот и хорошо, пойду к нянюшке, пусть у Марии в спальне их найдет и мне вынесет.

   Князь встал и, выйдя из гостиной, быстрым шагом пошел к спальням барышень. Ему надо было до прихода няньки вернуть на место все, что унес Владимир. Он огляделся, в этой части дома была тишина, он толкнул дверь спальни, и прошел в комнату. Подойдя к зеркалу, он открыл ящик туалетного столика и быстро выложил в шкатулку все, что лежало у него в кармане. Потом так же тихо вышел из спальни и крикнул няньку. Странным ему показалось то, что серег он так и не увидел - ни в шкатулке, ни около нее.

   - Степановна, ты где? Отзовись! - крикнул князь. Из бывшей спальни Полины вышла заплаканная нянька.

   - Ну, а тебя каким лешим сюда занесло? - спросила она у князя.

   - Да вот, за серьгами пришел. Графиня велела отдать мне серьги, что я Марии подарил.

   - Аль не стыдно тебе, князь? - хитро поглядев на него, сказала старуха. - Мы ж с тобой оба знаем, что не ты моей ягодке серьги дарил?

   - Хватит упираться, старая, ты ж тоже знаешь, что без них Полине и Владимиру отсель не уйти. Неси их мне, я за ними пришел. Ведь пора им, потомкам-то, уходить. Не ровен час, как все откроется. Как бы худа не было!

   - Знаю, Илья Петрович, что об деле печешься. Токмо нет их у нее. Ни Марии нет, ни серег. Там и другого-то нету. Украли все!

   - Полно врать! На месте все, поди, глянь! - сказал князь.

   - А не ты ль их к рукам прибрал? - спросила старуха.

   - Коли б прибрал, так и не пришел бы!

   - Да, что там! Нет их у Марии. Видала я, как тот, что на сына твово смахиват, в карман их клал. Вернуть ему я их велела. Так видно зря! Он их обратно положил, а больше я и не видала их. Как провалились!

   - Аль не врешь? - спросил князь и побледнел. - Неужто и впрямь нет их у вас?

   - Нет, опечалятся, поди, потомки-то! - тихо зашептала старуха. - Так и комнату Полюшкину скоро под спальню для гостей обустроят, куда уходить-то будут! - запричитала нянька.

   - Как так? - изумился князь.

   - А вот так! Давеча, еще до отъезда барышни, графиня мне сказывала, что, мол, спальня младшей дочери теперь комнатой для гостей будет. А зеркало, убрать. Не модное теперь!

   - Ну, старуха, если что прознаешь, весточку пришли. И не плачь, с Марией все в порядке, воротятся скоро.

   - Поди знашь? - удивилась нянька.

   - Я зря болтать не привык. Коли говорю, так все в точности и будет!

   - Иди, князь. Молчать я буду. Все думаю, куда же серьги подевались?!

   Илья Петрович чуть не загнал коня, приехав к себе в имение, он пулей влетел в кабинет, и упал на диван, лицо его было бледным и не обещающим ничего, кроме неприятностей. К нему подбежала Оксана, взяла за руку, прижала ее к груди, и замерла.

   - Плохо дело! - сказала через некоторое время Оксана.

   - И впрямь никуда! - устало сказал князь. - Зови всех сюда. Серьги пропали!

   - Это я уж поняла, - сказала Оксана. - На Марии их не было точно, да и Владимир сказывал, что в руках их держал, когда в спальню за ними полез. Выходит, они в доме были, а Владимир их выронил, когда впопыхах из окошка прыгал.

   - Эх, Оксана, все у тебя просто - взяла за руку, да мысли мои прознала! Что делать-то теперь?

   - А не тужи, князь, подумаю я. Кто мог их выкрасть, и для чего это ему надобно. Иль просто возле окошка лежат в травке. Дожидаются, что их найдут, а, может, и совсем пропали. Кто знает, где их Владимир выронил? - задумчиво сказала Оксана.

   - Точно! Надобно послать туда Полюшку с Владимиром, пусть каждую травинку, каждую былинку обыщут! И надобно еще, чтоб пожили они там. В спальне у Полюшки. Нянька сказывала, что зеркало выбросить хотят, а в самой спальне комнату гостевую сделать! Так пусть наврут чего, что я тут ремонт затеял, полдома разобрал, иль, что пожар тут у меня случился... Надо зеркало оберегать, так пусть там и ошиваются, а я здесь покумекаю, чтоб на правду похоже было, - князь встал и заходил по кабинету, - ну, где они все запропали? - грозно крикнул Илья Петрович, он был расстроен и зол.

   - Не спеши, Илья Петрович, время есть еще. Пока Мария с кавалером не воротятся, ничего в доме менять не будут, - успокаивала князя Оксана.

   А Ирина сидела и горько плакала. Надежда на скорое возвращение домой рассыпалась в прах! Плечи у нее вздрагивали, а из глаз катились крупные слезы и капали на ковер...

   Вечернее солнце уже совсем не пекло, лес готовился ко сну, где-то вскрикивали птицы, деревья стояли тихо и едва шелестели листьями, стволы старых елок скрипели, качаясь на ветру, цветы складывали свои лепестки и тоже засыпали. Скоро все вокруг накроет туманная мгла, в лесу станет темно и жутко. Все лесные обитатели спешили к дому, зарывались в норах, укладываясь поудобнее, чтобы утром снова отправиться по своим делам, а с восходом солнца встретить новый день, и радоваться, что он настал.

  По лесной дороге устало шагал человек. Он был грязен и оборван, волосы давно не чесаны, борода всклокочена. Он шел, слегка пошатываясь, от чего создавалось впечатление, что он был пьян или очень голоден. Мужчина часто озирался, будто боясь чего-то, он вздрагивал от каждого скрипа, от каждого шороха. Вот он увидел густой черничник, почти весь синий от созревших ягод, он шагнул с дороги, опустился на колени и стал жадно обгладывать веточки растения, вырывая их с корнем. Немного насытившись, он встал и, качаясь, снова вышел на дорогу. Он шел к горелому лесу, где соорудил себе небольшой шалаш, зная, что туда совсем никто не ходит, а значит, там он будет в безопасности. Уже смеркалось, после вчерашней грозы лес был влажным, над травой сгущался туман, ему надо было побыстрей добраться до своего убежища и он из последних сил побежал. Вот появилось болото. Сейчас он пройдет безопасной тропой в сгоревшую часть леса, залезет в свой шалаш и, наконец, отдохнет, забывшись тяжелым сном.

  Забравшись в маленький, почти незаметный в густом ельнике шалаш, он стал зарываться в лапник - августовские ночи уже были прохладными, а под утро он вообще не мог согреться, зубы стучали, рваная одежда намокала почти насквозь, и ему приходилось вылезать из-под веток и искать солнечное место, чтобы хоть как-то согреться. Укутавшись как следует, мужчина, наконец, закрыл глаза, и зарыдал. Он плакал от страха и безысходности, от ужаса и жалости к себе. Его протяжные вздохи и всхлипы были далеко слышны в промокшей безмолвной тишине...

  - Что это? - испуганно прижавшись к Александру, спросила Мария.

  - Не знаю, - тихо ответил он. - Может, это какое-то диковинное животное?